— Виктор Николаевич, на ваш взгляд, каковы же причины появ1 ления такого серьезного экономи1 ческого кризиса в России?
— Не хотелось бы лишать хлеба наших «великих» экономистов, которые пусть анализируют причины, почему нас так задел кризис. Как человек, который занимается промышленным производством и бизнесом более полутора десятилетий, я могу сказать так: недостаточно был учтен тот фактор, что в самой России также надувался довольно большой финансовый пузырь в виде неэффективных инвестиций. Кредитные ресурсы были легко доступны. Люди набирали большое количество заемных средств, и вкладывали деньги в расчете на какието будущие гипотетические прибыли. Поэтому я считаю, что экономический кризис вызван в России не только событиями на финансовых рынках Запада, кроме этого существуют еще и серьезные внутренние причины, к сожалению, об этом мало говорят и недостаточно понимают. Вот почему кризис задел нас так сильно.
— Как вы оцениваете ситуацию, сложившуюся в металлургии?
— Когда акции стали падать, спекулянты ринулись в нефтяную отрасль, в металлургию. Поэтому искусственно очень сильно была завышена цена на металлопрокат. В Арабских Эмиратах владельцы небольших магазинов весной скупали металл и складировали и сейчас они «попали». Все понимали, когда цена на нефть достигала таких огромных размеров, нефтяные шейхи начнут покупать металл, т. к. собираются много строить. Ну и все хотели отведать этого пирога. Цена металла была очень сильно завышена, мы это чувствовали и ожидали ее снижения, но не предполагали, что она упадет так низко. Мы считали, что к осени цена должна снизиться в полтора раза. Я об этом говорил в интервью еще в июне. Но в мировой экономике появились и другие проблемы, поэтому падение цены было гораздо сильнее. Сегодня Магнитка согласна покупать лом за одну тысячу рублей, с НДС и доставкой. Хотя еще два с половиной месяца назад цена была 13 тыс. руб. Конечно, такого падения никто не ожидал.
— Чего же нам ждать дальше, как будут развиваться события?
— Сейчас будет, с моей точки зрения, еще более глубокое падение. В ближайшие месяцы, в декабре или в январе мы приблизимся к дну этого кризиса, в металлургии по крайней мере, я не беру другие отрасли. К этому времени вероятна остановка большей части металлургических заводов, возможно, 80% производства металла будет прекращено. Это вполне может случиться. Ну а дальше наступит некая стабилизация. Как дальше начнет развиваться ситуация, станет ясно гдето в конце апреля. Потому что только в марте станут известны новые цены на руду, кокс и станет ясно, какой реальный спрос на металл можно ожидать в новых экономических условиях. Сейчас можно с уверенностью сказать только одно: в ближайшее время, через несколько недель, будет еще хуже, потом ситуация стабилизируется.
На каком уровне установится потребление металла в 2009 г. я не знаю, но в течение весны, наверное, пройдет стабилизация. Какие-то цены, возможно, станут, более высокими, какие-то так и останутся низкими, но стабилизация произойдет. И дальше мы увидим совершенно другой рынок. И этот рынок будет совершенно не похож на тот, который мы наблюдали последние 10 лет. Если мы посмотрим на график роста производства стали, стального проката в мире за последние 70–80 лет, то увидим, что именно в последние 10–15 лет кривая выплавки стали шла вверх, рост на 10% был нормальным, хотя до того, примерно 40 лет подряд, увеличение потребления металла было на 2–3, максимум на 4% в год. Известно, что высокие темпы потребления металла последних лет были вызваны смещением мировых центров производства.
Производство с Запада стало перемещаться в Юго-Восточную Азию. А там не было соответствующей инфраструктуры, что и вызвало бурный рост потребления металла в мире. Нынешний кризис должен остановить столь бурный рост, должен перераспределить мировые ресурсы таким образом, что рост станет не столь существенным, как ранее. И маловероятно, что после того, как экономика стабилизируется, опять такими же высокими темпами пойдет выпуск металла. Поэтому велика вероятность того, что после кризиса мы увидим совершенно иные, более низкие темпы роста потребления металла в мире, и так вероятно будет в ближайшие несколько лет.
— Виктор Николаевич, и к чему это может привести?
— К тому, что значительная часть металлургических компаний, которые сегодня считаются вполне успешными обанкротятся. В то же время те компании, которые сегодня считаются средне успешными, могут вырваться в лидеры. В условиях передела металлургического рынка будет светить удача тем компаниям, которые умеют контролировать затраты. Потому что в предыдущие годы рост потребления металла и спрос на него были так велики, что везло, прежде всего, тем, кто мог быстро нарастить объемы производства, потому что большая рентабельность была уже обеспечена дефицитностью металла из-за высокого спроса в Юго-Восточной Азии.
Многие металлурги считали, что это результат их умения хорошо вести бизнес, на самом деле они плохие бизнесмены, им просто повезло. А сейчас новые условия приведут к серьезной переоценке ценностей в металлургии. Из общих тенденций можно сделать вывод, в каком направлении пойдет переоценка металлургических активов. Ценность многих предприятий, работающих на привозном, дальнем сырье, в частности в Западной Европе или в Америке, снизится. Такие заводы с большой вероятностью станут банкротами. С другой стороны хорошая перспектива у предприятий, которые имеют в собственности всю производственную цепочку – от заготовки металлолома до выплавки стали в электропечах.
Тем более если они расположены в 4-х регионах, где наблюдается избыток металлолома в мире: это Япония, Россия, Северная Европа и США. Здесь подобные предприятия получат преимущества. В этих условиях понятно наше стремление ввести в строй, несмотря на финансовые трудности, Сулинский металлургический завод, чтобы замкнуть эту цепочку у нас в МАИРе. Третье, что я бы отметил с точки зрения перспективности. Компании, которые имеют собственную и конкурентоспособную цепочку – руда – уголь – сталь, кроме того, имеющие высокопроизводительное оборудование, окажутся в более выгодном положении. Активы тех компаний, у которых имеется сырье, но нет хорошего современного производства, могут быть обесценены и, вполне вероятно банкротство. И подобные проблемы будут у многих предприятий. Грядет глобальная переоценка стоимости металлургических активов, и, я думаю, что через полтора-два года некоторые активы станут гораздо меньше цениться, а другие активы свою стоимость даже упрочат. Кризис может очень сильно сказаться на более слабых предприятиях. Некоторые компании, которые сейчас остановят свое производство, уже не откроют его очень долго или вообще никогда. Теперь работа за несколько десятков долларов наценки на тонне может стать вполне приемлемой для металлургов. Тем предприятиям, у кого оборудование не достаточно производительное, слишком затратное, вообще не будет смысла работать.
— А каковы, на ваш взгляд, перспективы отечественного рын1 ка лома?
— Кризис не изменит кардинально направления движения рынка, не поменяет тех тенденций, которые мы видели раньше. Просто процессы, которые уже шли на рынке лома, либо ускорятся, либо замедлятся. Растет доля лома, заготавливаемого сетями, принадлежащими металлургическим комбинатам. Она будет продолжать увеличиваться, но благодаря кризису она может очень быстро вырасти. Сегодня мы наблюдаем в Центральной России такую картину: фактически лом заготавливают предприятия Оскольского комбината, «Северстали», Магнитки, бывшие мощности «Максигрупп», МАИР и почти нет компаний не зависимых от металлургов. Металлургов волнует не рентабельность заготовки лома, а наличие самого лома. Они получат рентабельность на выплавленном металле.
Независимые ломопереработчики при нынешних ценах на металлолом будут вынуждены работать с очень низкой рентабельностью или уходить из бизнеса. Количество участников рынка этот кризис, видимо, очень сильно сократит. Второе: заготовка металлолома в еще большей степени будет основана на самовывозе, на собственной технике ломоперерабатывающих предприятий. Потому что уменьшение цены приводит к тому, что маржи перекупщикам не остается, тем посредникам, которые часто раньше были между ломообразующим предприятием и ломозаготавливающей площадкой. Количество подобных «профессионалов» сокращается сейчас многократно благодаря кризису. Ломозаготавливающие предприятия будут в основном напрямую работать с местами ломообразования. Это главные тенденции, которые мы видим и ожидаем на рынке металлолома.
— Сегодня в России строится достаточно большое количество металлургических мини1заводов. Что будет с ними в новой экономи1 ческой ситуации?
— Я думаю, что металлургам нужно понимать, что при новых ценах на металл и на лом резко упадет ломосбор. Я помню, 95–98-е гг., когда металлурги не имели высокой рентабельности. В то время лома собиралось 12–15 млн. т. И тогда ломосдатчики могли ждать оплату поставок, тогда было очень мало демонтажа. В последние годы резко увеличилось количество участников рынка и цена на лом была столь велика, что можно было собирать трудный лом, заниматься демонтажом. Я думаю, что в ближайшие годы при таких ценах примерно в 2 раза снизится ломосбор. И лома для всех мини-заводов не будет хватать. Если все заявленные проекты строительства мини-заводов осуществить, то лом будет стоить дорого и многие из этих проектов станут нерентабельны. Поэтому там, где строительство еще не осуществлено или находится в начальной стадии, я бы рекомендовал не очень торопиться. Потому что в перспективе можно столкнуться с дефицитом лома по приемлемым ценам. От многих новых проектов придется отказаться, или мини-заводы будут построены, но вложенные деньги не окупятся.
— Если вы говорите, что в 2 ра1 за сократится ломосбор, то как быть людям, которые им занима1 ются?
А в летний сезон в подотрас1 ли работает до 2 млн. человек. И для многих сбор лома – это прос1 то хлеб насущный. — Недавно я был на одном из своих предприятий и мне рассказали, что две трети тех, кто собирал металлолом на мелких площадках, в своем районе занимаются и другими видами бизнеса. Поэтому они перебросят средства и силы на другие работы. И таких участников рынка у нас до половины. Они легко перейдут в другие отрасли. Не вижу здесь особой проблемы. Труднее будет независимым профессионалам-ломопереработчикам. Многие из них будут вынуждены продаться металлургам. Я уже сейчас слышу на рынке много подобных предложений. Но сегодня время покупать такие площадки еще не наступило, потому что у их хозяев неадекватно завышенные ожидания цены за свой бизнес.
Цена, которую можно было дать полгода назад, и которую можно дать сейчас в условиях состоявшегося кризиса, это совершенно разные цены. На самом деле нет большой беды в том, что будет в крупном городе не 40 площадок, как сейчас, а как в Польше или в Германии — 3–4 площадки. И там глубина сбора от этого не страдает, а наоборот. Сейчас в нашей стране площадок раз в 10 больше, чем объективно необходимо. И не страшно даже если 80% ломозаготовителей уйдет с данного рынка. Это не 1996 г., когда по стране было всего две сотни ломозаготавливающих предприятий, включая 89 старых вторчерметов. И эти предприятия собирали 12 млн. т. лома. И здесь я тоже не вижу большой проблемы, если в результате кризиса число фирм сократится, все равно в каждом районе останется площадка и не одна.Для конкуренции должны быть 3–4, вот они и останутся. И на ломосборе это особенно не скажется. Рынок оздоровится. Сбором лома будут заниматься сети, принадлежащие металлургическим заводам. — Мы все1таки пошли по своему пути.
Нигде в мире подобных сетей нет. — Да. Эта мода начнет проходить через несколько лет. В других странах сети сталелитейных заводов раньше были, но проходило какоето время и металлурги понимали, что это другой бизнес, и сети для них слишком дороги. Гораздо дешевле лом у независимого поставщика. И за рубежом металлурги свои сети выделили и продали. Российским металлургам в условиях нашего способа ведения бизнеса (мы понимаем, какой у нас уровень клановости, коррупционности) выгоднее иметь своего надежного поставщика пусть даже и дорогого лома. Поэтому несколько лет такие сети просуществуют, а там видно будет.
— И как долго? От чего это зави1 сит?
— Это зависит от того, как быстро, и какие процессы будут происходить в государственном строительстве, в соблюдении законности. Это зависит и от той атмосферы, от правил игры в бизнесе, которые государство выстроит в нашей стране.
— Виктор Николаевич, насколь1 ко кризисоустойчивой оказалась созданная вами Промышленная группа МАИР?
— Без ложной скромности скажу, что я очень доволен тем, что происходило с группой МАИР во время кризиса. Например, наша жесткость в системе принятия решений привела к тому, что как только мы увидели тенденцию падения цены, мы смогли легко снизить остатки, остановить где-то заготовку, быстро, за один день буквально перебрасывая лом на те предприятия, которые еще оставались платежеспособными.
Мы оказались очень оперативными, не в пример нашим конкурентам, тем же сетям комбинатов, у которых весьма велика инерция. Во-вторых, нас не подвела наша аналитика. Мы постоянно занимались анализом, и вовремя увидели, вовремя смоделировали кризисные явления, более того, смогли предсказать, в каких направлениях кризис пойдет сильнее. На этом мы тоже довольно сильно сэкономили. И очень мало потеряли, потому что знали, где и когда какая цена упадет. Мы смогли это спрогнозировать. И третье, у нас все активы посчитаны, и это можно отслеживать ежедневно в центральном офисе. Ночью перезагружаются все данные, что позволяет очень жестко следить за структурой оборотных средств и четко все отслеживать.
У МАИРа на 1 сентября остатки лома на заводах были всего несколько тысяч тонн, максимум на несколько дней работы. А у некоторых комбинатов было миллион тонн лома. Причем у МАИРа на 1 сентября по цене 6–7 тыс. рублей, а у металлургических комбинатов по цене 12–14 тыс. рублей за тонну. Это тоже результат своевременного прогноза, баланс мы удерживали. Ни на площадках, ни на заводах мы нигде много не потеряли. Конечно, мы тоже утратили какие-то ресурсы, но это в основном связано с тем, что часть наших контрагентов, так скажем «съехала» с контрактов: подвела одна английская фирма, две турецких. Но у нас имелись запасные контракты, поэтому и потери низкие. Цифра недополученной прибыли относительно невелика, около 20 млн. долл. Хотя мы знаем, что фирмы, у которых объемы в несколько раз меньше, имеют гораздо большие цифры.
— Магнитка объявила о пред1 стоящем сокращении 3 тыс. чело1 век. В МАИРе планируется подоб1 ное?
— Дело в том, что у нас программа ежедневно рассчитывает, в каком нашем подразделении сколько требуется каких специалистов и сравнивает с тем, что имеется, и у нас постоянно, каждый месяц, идут рекомендации директорам и кадровикам, сколько надо набрать, а сколько – уволить. В МАИР никогда не было избытка кадров, т. к. есть определенные нормативы. Поэтому мы глобальных сокращений не планируем, хотя с учетом того, что произошло снижение объемов заготовки лома и уменьшился спрос на выпускаемую нами продукцию, в первой декаде октября около тысячи человек по всей группе «МАИР» было либо уволены, либо отправлены в отпуск.
— Виктор Николаевич, какие бы вы могли дать советы ломоперера1 ботчикам? Как выжить, выстоять в период кризиса?
— Во-первых, не надейтесь, что цена 13 тыс. руб. за тонну вернется в ближайший год-два. Она может вернуться только в случае большой инфляции. Если инфляция останется на нынешнем уровне, то прежняя цена вернется очень не скоро. Поэтому, не копите остатков в ожидании высоких цен. Сегодня ничего не мешает тому, чтобы иметь цену 2 тыс. руб. с НДС и доставкой на металлургические предприятия, при этом 400–500 руб. — закупочная цена для ломосдатчика. И ломосбор в стране может быть вполне достаточным, чтобы полностью (правда экспорта практически не будет) обеспечить все рентабельные металлургические мощности ломом.
Потому что меткомбинатам не нужно иметь 23 млн. т лома, а будет вполне достаточно 15–18 млн. т. Я глубоко убежден, что когда рынок успокоится, стабильность установится, то даже при цене 2 тыс. рублей с НДС и доставкой российские металлурги вполне могут быть обеспечены ломом. Во-вторых, не ждите, если вы видите, что в новых условиях у вас нет места на этом рынке, то лучше не накапливайте убытки, а сразу определитесь, каким бизнесом будете заниматься. Перепрофилируйтесь, продайте свой бизнес и сделайте это быстро. Если же все-таки решите заниматься металлоломом, то тогда определитесь, кому будете отгружать лом. Если в вашем регионе имеются площадки, принадлежащие металлургическим сетям, то вы должны понимать, что метзаводы рано или поздно от ваших услуг откажутся, поскольку у них свои поставщики лома. Если поблизости есть завод, не имеющий своих сетей, то тогда вы, возможно, найдете свою нишу.
— Виктор Николаевич, складывается впечатление, что вы восп1 ринимаете кризис как благо, как некое оздоровление российской экономики.
— Я считаю, что кризисы, если они длятся не очень долго, полезно сказываются на экономике любой страны. Если вы немножко поболели, но без осложнений и, естественно, без летального исхода, то в следующий раз вы не станете есть слишком много мороженного и будете заботиться о своем здоровье, и адекватно оценивать силы собственного организма. Лишь бы кризис не закончился летальным исходом, когда останавливается вся экономика. И если нынешний кризис не приведет к потрясениям всероссийского масштаба, к большому социальному напряжению, то он благотворно повлияет на качество ведения бизнеса в России, в том числе в металлургии и ломопереработке. Конечно, и очищение от всякого рода финансовых авантюристов – это благо для российской экономики.
— А вас позиция государства и правительства устраивает, те ан1 тикризисные меры, которые они принимают, действенны?
— Сейчас политическая и социальная ситуация достаточно напряжена в связи кризисом. И я боюсь того, что если я или другие будем неосторожно высказываться, то раскачаем лодку и от этого лучше никому не будет. Нельзя настраивать больного против врача, хотя мне этот врач, может быть, и не нравится. Больной ведь может вообще отказаться лечиться, а от этого будет еще хуже. Ну а врачам хочу пожелать понимания того, что корень проблем находится не только в том, что на Западе разразился финансовый кризис, а и в том, что наша экономика оказалась гораздо слабее, гораздо менее конкурентоспособна, чем об этом было принято говорить в последние годы.
metallolom 